Драма, комедия, фарс. Как меняется римское дерби

Андрей Клещенок делится впечатлениями от матча «Лацио» – «Рома».

Много лет назад небезызвестный итальянский пророк назвал Спаллетти самым большим фантазёром в Италии. Следить за командами Лучано (поправка – за итальянскими командами Лучано) – гроссмейстерская забава даже для кальчо. Когда к 15-й минуте начинаешь наконец просчитывать перемещения, подоспевает малозаметный взмах воображаемой кисти – и на поле другая команда.



Так было и вчера. «Рома» впервые в сезоне опробовала тактику с тремя защитниками. Компанию Джеко впереди составил Перотти: они должны были создать классическое сочетание «маленький – большой», традиционное для расстановки 3-5-2. Трио центральных полузащитников выстроилось в линию, а в атакующей фазе переходило – не первый раз в сезоне – на вертикальное построение.

Вышло не очень хорошо, и «Лацио», сделавший ставку на привычную схему 4-3-3 с быстрыми вингерами и надёжным центром, выглядел сильнее в первой трети тайма. К экватору первой половины Спаллетти высмотрел слабости в игре соперника (или в игре «Ромы»?) и перешёл на схему 4-1-4-1. Рюдигер сместился на правый фланг обороны, Бруно Перес – в зону вингера, а потерявшийся впереди Перотти – туда, где он родился и вырос, на левый фланг.

Зона трекварти оказалась перенасыщена, но отправил туда Спаллетти не кого-нибудь, а Строотмана и Наингголана. Оба игрока умеют читать игру и хороши в отборе, а у Раджи к тому же два сердца. Ставка была проста: закрыть реджисту «орлов», Билью, и оказать давление на неповоротливый в стадии владения центр чужой обороны.



Здесь пару слов надо сказать об Эдине Джеко. Боснийский форвард набрал такую форму, что само его имя действует на противника устрашающе. Словно великие герои времён Республики, он сеял в рядах соперника хаос и мистический, стократно умноженный страх. Каждое движение защитников, каждый пас делался с оглядкой на фигуру грозного форварда. Так чувствует себя жертва в присутствии хищника. Тот, кто дрожит, рано или поздно бывает съеден – пусть и не всегда тем, от кого пытался уберечься.

Смена тактики сработала на все сто. Опустившиеся по вертикали фланги напрочь прикрыли Кейта и Андерсона, убив даже не контригру «Лацио», а надежду на неё. Центр хозяйской обороны, лишённый пространства и времени, начинал рисковать, а риск на таком уровне приводит к ошибкам. Но какую игру ни поставь – всё без толку, если игроки не могут доставить мяч в ворота.

Большие битвы выигрывают герои. Когда таковых не находится, в дело вступают бездарности. Незадолго до первого гола Уоллес по-кавалерийски разогнал атаку «орлов», оставив позади нескольких оппонентов. Несколько мгновений спустя он отрезал от мяча Джеко изящной, но рискованной передачей. Обыграй он в роковом моменте Строотмана, и проклятия перемежались бы репликами восхищения. В Италии всегда так – ты либо гений, либо осёл. Но чтобы прослыть гением, надо им быть – или быть плутом, но только не шутом. Шутов в гении не записывают…



Рим тысячелетиями отмежёвывался от Италии. Но там, где возвышались дворцы, со временем остаются руины. Вечный город всегда презирал пикарески. На семи холмах больше ценилась драма, ибо жизнь Рима – это война, а война всегда драматична. Но трагедия Вечного города в том, что не вечны люди. Уходят герои, меняется время; плуты и шуты разыгрывают комедию на полях великих сражений, и драма оборачивается пикареской, а всё, что остаётся от благородного величия прошлого – это изваянный из мрамора бюст последнего императора, молчаливо наблюдающий за пародией на прежние войны.